Таинственный путник догнал Верного на дороге, ударил его, сбил с ног и оставил умирать. В этом знаменитом отрывке из книги Джона Буньяна «Путешествие пилигрима» Верный рассказывает Христианину, как безжалостно напал на него путник: «Когда я снова пришел в себя, я попросил у него пощады; но он сказал: «Я не знаю, как проявить милосердие», и этим снова сбил меня с ног».
Кто был этот жестокий человек? Христианин знал: «Тот человек, который догнал тебя, был Моисей; он не щадит никого и не знает, как проявить милосердие к тем, кто нарушает его закон».
Не преувеличивает ли Буньян портрет Моисея? Конечно, закон осуждает тех, кто не раскаивается, но разве самый смиренный человек на земле может быть драчуном? В конце концов, разве в Божьем законе нет благодати?
Да, Божий закон – это добрый дар, но этот отрывок из старой аллегории Буньяна преподносит важные уроки, о которых современные христиане склонны забывать: Даже будучи верующими, мы должны слышать тяжесть святых Божьих требований, чтобы осознать тяжесть нашего греха.
Закон Моисея в его повествовательном контексте
В книге Исход Бог спасает Израиль, прежде чем дать ему Свой моральный кодекс, прежде чем потребовать от него чего-либо. Первые слова Десяти заповедей – «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (20:2) – ясно показывают, что Божьи требования предъявляются в контексте спасительных, заветных отношений.
Даже будучи верующими, мы должны слышать тяжесть святых Божьих требований, чтобы осознать всю тяжесть нашего греха.
Я часто слышу, как проповедники подчеркивают эту истину. Бог дает Своему народу закон как акт благодати после того, как он был искуплен от угнетения. Это показывает, что они спаслись от Египта не благодаря своим делам, а по Божьей милости.
Однако, читая книгу Числа, мы открываем для себя еще одну важную истину о Божьем законе: Бог дал его, чтобы показать Своему народу, как отчаянно он нуждается в спасении. Посох Моисея вывел Евреев из Египта. Его скрижали показали людям, что Египет все еще находится в них.
До и после Синая
Перед тем как Израиль подошел к Синаю, они поссорились с Богом, жалуясь, что Он не дает им пищи и воды. В ответ Бог дал им хлеб с неба и воду из скалы; Он не стал их наказывать (16; 17:2-7). Но, как отмечает Стивен Демпстер, реакция Бога после того, как Он дал закон, была более суровой.
После Синая, когда Израиль снова пожаловался на жажду, Бог послал огонь Своего гнева, чтобы сжечь окраины их лагеря (Числ. 11:1-3). Позже Он поразил многих за то, что они устали от манны (ст. 34). Демпстер отмечает, что на этом осуждение не закончилось:
Если нарушение субботы до Синая приводило к порицанию (Исх. 16:27-30), то нарушение после Синая – к смерти (Числ. 15:32-36). Израиль добивается успеха в борьбе с амаликитянами до Синая (Исх. 17:8-16), но терпит поражение после Синая (Числ. 14:41-44). В Мериве до Синая (Исх. 17:1-7) Израиль был обличён, а в Мериве после Синая (Чис. 20:1-13) Моисей и Аарон сами были осуждены на изгнание.
До и после показывают нам основную функцию закона. Требования Синая обнажили идолопоклонство, грех и неспособность Израиля быть верным. Закон работал как зеркало, показывая, что Израиль еще не испытал полноты спасения. Он показывал им, что они не обретут спасения без обещанного Богом и будущего искупления (Втор. 18:15-19).
Постоянное применение Закона
Ситуация христианина отличается от ситуации древнего Израиля тем, что дело Христа совершилось, и теперь мы ощущаем постоянное присутствие Духа. Те, кто хвалится Божьими обетованиями и заслугами Христа, оправданы. Слава Богу! Мы больше не стоим под осуждающей властью закона (Рим. 8:1-2). Мы ожили, и Дух дает нам возможность любить Бога и повиноваться Ему от чистого сердца (ст. 3-17).
Посох Моисея вывел Евреев из Египта. Его скрижали показали людям, что Египет все еще находится в них.
Как и Израиль, мы все еще спасаемся. Поэтому христианам по-прежнему необходимо слышать Божий нравственный закон. Можно читать проповедь, ориентированную на Евангелие, в которой рассказывается о том, как ветхозаветные истории указывают на Христа, но при этом не осуждается греховный гнев, блуд, любостяжание или жадность. Такая проповедь не позволяет Божьему закону выполнять свою важную работу.
Так почему же верующие, подобные «Верному» Буньяна, все еще нуждаются в требованиях закона?
1. Закон помогает нам бороться с морализмом.
Сегодня мы называем моралистов «законниками». Это имеет смысл, потому что фарисеи всегда добавляли свои собственные законы и запреты поверх Божьего закона. Но моралисты также отвергают то, что Бог действительно говорит в Законе. Они снижают Его стандарты любви, пытаясь сделать послушание более достижимым.
Когда Иисус столкнулся с фарисеями, Он упрекнул их в том, что они игнорируют Божий закон: процеживают мошку и глотают верблюда; отдают десятину мяте, укропу и тмину, но игнорируют более важные вопросы закона – справедливость, милосердие и любовь (Матф. 23:23-24). Он знал, что морализм в основе своей всегда антиномичен. Моралист просто ненавидит Божье Слово – как Слово закона, так и Слово обетования.
Иногда мы не проповедуем Божьи нравственные требования, думая, что так мы избежим морализма. Верно и обратное. Мы можем охотно призывать христиан к здоровым духовным привычкам или к благочестивому характеру, способствующему процветанию человека. Мы можем пропагандировать культурные или политические позиции, которые, по нашему мнению, лучше всего согласуются с Библией. Но если мы поощряем практику «достижимого» пути, не провозглашая неприступную Божью святость, мы невольно искушаем верующих к моральной гордыне или стремлению расти собственными силами.
2. Закон побуждает нас опираться на Дух.
Но когда мы проповедуем закон любви во всей его полноте, христиане приходят к концу самих себя, признавая, что Божий закон невозможно исполнить без Его помощи.
Меган Хилл часто говорит, что, когда она борется с гордыней, она читает Вестминстерское исповедание веры, в котором рассматриваются десять заповедей. Исповедание применяет каждую заповедь по максимуму, исследуя как положительные (необходимые обязанности), так и отрицательные последствия (запрещенные грехи) каждой заповеди. Невозможно прочитать этот раздел исповеди и считать, что вы выполнили все, что требует Бог. Но в этом-то и смысл. «Избивая» нас и показывая наши промахи, закон подталкивает нас к послушанию веры, то есть послушанию, которое опирается на Божий Дух.
Каждый верующий знает, что, видя и исповедуя свои грехи, отказываясь от них и раскаиваясь в них, мы приходим к вере во Христа. Но слишком легко упустить из виду, что путь покаяния и зависимости от Божьего Духа – это путь к верному послушанию. Как Павел спрашивал галатов: «Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?» (Гал. 3:3). Другими словами, разве вы не знаете, что путь к вере – покаяние и доверие – это тоже путь вперед?
3. Закон показывает нам нашего Спасителя во всей Его красоте.
Возможно, важнее всего то, что проповедь Божьего закона помогает нам увидеть Христа во всей Его красоте и славе. За изображением Моисея в «Путешествии Пилигрима» Буньяна стоит реформатское различие между законом и Евангелием. Буньян знал, что грешники отчаянно нуждаются в первом слове, чтобы ясно услышать второе.
Иногда мы не проповедуем нравственные требования Бога, думая, что так мы избежим морализма. На самом деле все наоборот.
Без требований закона евангельские обетования, которые мы проповедуем, будут слабыми и тонкими. Только когда Божий закон покажет нам, что мы грязны, непокорны и грешны без нашего Спасителя, мы услышим Его обетование как действительно благую весть. К счастью, Христос умер на кресте и восстал из могилы не только для того, чтобы помочь нам стать лучше, чем мы были раньше. Нет, Святой пришел, чтобы очистить нашу грязь и дать нам одежду праведности. Искупитель пришел, чтобы примириться со Своими мятежными врагами. Иисус пришел, чтобы простить вину и простить грехи, взяв на Себя проклятие, которого они заслуживают.
Да, Божий закон – это слово благодати. Но это требовательное слово, которое милостиво показывает нам, что если мы будем стремиться к жизни и спасению помимо Христа, то всегда потерпим неудачу. Это милостивое слово всегда бьет старого грешного человека и оставляет его мертвым. А после того, как закон убивает, он становится тем благодатным словом, которое уводит нас от самих себя к совершенному Христу, в Котором мы обретаем жизнь воскресения. Как сказал Ральф Эрскин:
Закон – это жесткая материя,
требующий кирпича, отрицающий солому.
Но когда язык Евангелия поет,
он велит мне лететь и дает мне крылья.