«Мы работаем, чтобы иметь досуг, от которого зависит счастье». Так говорил Аристотель, которого цитирует философ из Нотр-Дама Гэри Гаттинг, объясняя «Для чего нужна работа» в своей недавней статье для The New York Times. Лютер противопоставил этому средневековому взгляду на работу, который снова входит в моду в нашей потребительской культуре, свое учение о призвании.
Конечно, как говорит Гаттинг, мы празднуем День труда, не работая. Мы работаем для того, чтобы накопить денег на отпуск. Мы проводим большую часть своей жизни на работе, чтобы потом выйти на пенсию. Или, как говорит британская рок-группа Hard-Fi, мы «живем ради выходных». Мы работаем для того, чтобы не работать.
По Аристотелю, созерцание – это та деятельность, в которой человек достигает своего наивысшего удовлетворения. Для этого нам необходим досуг. Однако в нашей современной культуре большинство людей, вероятно, не используют свой досуг для созерцания доброго, истинного и прекрасного. Наш досуг больше заполнен развлечениями, чем созерцанием.
Гаттинг признает, что досуг может перерасти в безделье и скуку. По его мнению, мы должны использовать свой досуг для «продуктивной деятельности, получающей удовольствие ради нее самой». Некоторые вещи хороши сами по себе, говорит Аристотель. Другие вещи хороши потому, что они ведут к вещам, которые хороши сами по себе. Например, деньги не имеют внутренней ценности – это просто грязная бумага, но они являются «инструментальным благом», поскольку позволяют нам покупать пищу, чтобы оставаться в живых, обеспечивать семью, помогать другим и выполнять другие человеческие цели, которые ценны сами по себе. В 7-й книге «Политики» Аристотель утверждает, что труд является таким инструментальным благом.
Если «продуктивная деятельность», которой наслаждаются на досуге, может быть благом сама по себе – например, сочинение стихов, строительство скворечника или чтение книги, – то, казалось бы, аналогичные упражнения человеческого творчества и рациональности происходят и на рабочем месте. Но различие между внутренними и инструментальными благами полезно. Однако чего не хватает Аристотелю, так это других людей.
Любовь и служение
По мнению Лютера, цель любого призвания – любить ближнего и служить ему. Земледелец возделывает землю, чтобы дать пищу для поддержания жизни ближнего. Ремесленник, учитель, юрист – в общем, все, кто занимает определенное место в системе разделения труда, – производят товары и услуги, в которых нуждаются ближние. Таково Божье провиденциальное устройство общества. Но для христианина оказание услуг может стать одушевленным любовью.
Для Лютера призвание – это не только экономическая деятельность, но и наше призвание в семье, церкви и культуре в целом. Каждое из этих призваний обращено к конкретным ближним, которых мы должны любить и которым должны служить. Мужья призваны любить и служить своим женам, а жены – любить и служить своим ближним. Пасторы любят и служат своим прихожанам, которые любят и служат друг другу. Правители должны любить и служить своим подданным, а граждане любить и служить друг другу ради общего блага.
Заметьте, для Лютера призвание – это не в первую очередь «служение Богу». Он боролся с высоким представлением о «созерцании» в монашестве, которое требовало отказа от призвания к браку и воспитанию детей (обет безбрачия), от призвания к экономической деятельности (обет бедности) и от призвания к гражданству (обет послушания, который заменял власть светского закона властью церкви). Лютер отрицал, что «созерцательная жизнь» монашества более духовна, чем «деятельная жизнь» обычных христиан, живущих в миру. Проблема первой заключалась в том, что она была направлена на изоляцию христиан от ближних, а в худшем случае – на уход в себя. Монастыри утверждали, что служат Богу – действительно, допускали спасение делами, – но Бог в Писании повелевает любить и служить Ему, любя и служа ближним.
«Бог не нуждается в наших добрых делах», – учил Лютер. – «Но наши ближние в них нуждаются». Наши отношения с Богом устанавливаются исключительно по Его благодати в искупительной работе Иисуса Христа. Но затем Он посылает нас в мир, чтобы мы воплотили в жизнь нашу христианскую веру в любви и служении ближним.
Более того, Сам Бог, заботясь обо всем Своем творении, действует через наши человеческие призвания. Бог дает нам хлеб насущный через земледельца, мельника и пекаря. Он защищает нас с помощью законных судей. Он создает и заботится о новых людях через отцов и матерей. Он возвещает Свое Слово и совершает Свои таинства через пастырей. Он создает красоту с помощью художников и музыкантов.
Говоря аристотелевскими терминами, любить ближнего – значит относиться к другим людям, особенно к тем, с кем мы встречаемся по призванию, как к внутренним, а не инструментальным благам, то есть видеть в них ценность самих по себе, а не только в том, как мы можем их использовать. Это относится и к тому, как мужья и жены должны относиться друг к другу, и к тому, как владелец христианского бизнеса относится к клиентам. Этика Лютера, ориентированная на ближнего, требует самоотречения – несения креста, то есть не просто страдания, а самопожертвования ради других. Таким образом, жены подчиняются (акт самоотречения) своим мужьям, которые «отдают себя» (акт самоотречения) ради своих жен – таким образом, в своих призваниях воплощая отношения между Христом и Церковью (Еф. 5).
Что преобразует нашу работу?
Далее в своем эссе Гаттинг критикует капитализм за его взгляд на труд. Хотя доктрина Лютера о призвании сыграла важную роль в становлении капитализма свободного рынка, как показали многие исследователи, его акцент на самоотречении и служении ближнему придает ему иное этическое измерение. Свободный рынок, согласно Просвещению, управляется отдельными людьми, преследующими свои рациональные интересы. Лютер, несомненно, признал бы экономические законы как часть Божьего порядка в творении. Он признал бы, что падшие люди обычно не действуют в бескорыстной любви и служении другим, а руководствуются эгоизмом и желанием быть обслуженными, а не служить.
Тем не менее Бог провиденциально действует через призвание, чтобы благословить других, несмотря на злые побуждения грешника. (Владелец бизнеса может иметь эгоистические мотивы, но если бизнес не удовлетворяет потребности людей, он не будет успешным). Для христианина же обычный труд и обычные отношения могут преобразиться, поскольку вера обнаруживает присутствие Бога, действующего в самых скромных призваниях. Наше призвание становится ареной христианской жизни, где происходит освящение, где есть «вера, действующая любовью» (Гал. 5:6).
Экономика действительно может быть «мышиной возней», дарвинистской, одержимой борьбой с самим собой, от которой мы стремимся убежать – на выходные, в отпуск или на пенсию. Но даже досуг, купленный такой ценой, может держать нас в ловушке самих себя. Учение о призвании, правильно понятое, освобождает нас от греховного «я» через Евангелие, когда наша любовь к Богу перетекает в любовь к ближним. Сама наша работа преображается не по сути – христианские работники в большинстве своем выполняют те же задачи, что и нехристианские, – а по смыслу и ценности.