Как благодарить, находясь вдали от дома

Одно из основных переживаний изгнания – тоска по дому. Будь то толкиеновский Пиппин, размышляющий о «вторых завтраках», или беженец, тоскующий по дому в процессе адаптации в чужой стране, – тоска по дому определяет тяготы изгнания. Праздники с их ожиданиями радости и единения могут усилить боль изгнанника.

Американцы, которых я знаю в Кении, часто впадают в своеобразный транс, когда описывают различные виды еды, по которым они скучают дома. Кажется, что они на мгновение теряются в эфире, описывая сырное «это» или хрустящее «то», прежде чем в конце концов возвращаются на землю, а точнее, в Кению.

Хотя некоторые из наших желаний – не более чем ностальгия, у евреев были болезненные воспоминания. Они были насильно изгнаны из своих домов вавилонянами. Когда они с нежностью вспоминали свою родину у рек Вавилона, похитители мучили их требованиями спеть им одну из песен Сиона (Пс. 136:3). Реакция Божьего народа в тот момент отражает суть вопроса, с которым мы сталкиваемся: как нам петь, когда мы находимся в чужой земле (ст. 4)?

Признайте изгнание

Нам стоит разобраться в этом суровом парадоксе. Для израильтян Иерусалим был местом поклонения, но храм был разрушен. Сион был городом Бога, но теперь они были изгнанниками в чужой земле. Как же они должны были поклоняться?

Праздники с их ожиданиями радости и единения могут усилить боль изгнанника.

Следующий псалом начинает отвечать на этот вопрос: «Славлю Тебя всем сердцем моим, пред богами пою Тебе» (137:1). Божий народ может и должен поклоняться Господу в изгнании, когда он окружен врагами, когда окружающие его люди поклоняются множеству других богов.

Хвала вездесущему Богу

Затем, в 138-м псалме, мы получаем ответ на вопрос вавилонских изгнанников и нас сегодня, показывая, что Бог Израиля не похож на богов народов. Изгнанники могут поклоняться своему Богу в любом месте, потому что их Бог не привязан к дому, сделанному руками человека, как боги народов. Его присутствие наполняет всю землю. Послушайте, как Давид размышляет о Божьем присутствии:

Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя. Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью»; но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет (ст. 7-12). 

Как мы можем петь песни о Сионе у рек Вавилона? Потому что мы не можем быть так далеко от дома, чтобы быть вдали от Самого Бога. Он с нами и присоединился к нашему изгнанию. Это значит, что наша тоска сочетается с покоем в Боге. В нашей тьме есть немного света. В нашем изгнании есть вкус дома, потому что Бог рядом с нами.

Поэтому мы поем, несмотря на тьму, несмотря на боль, несмотря на глубокую тоску по удовлетворению. Мы поем, потому что мы не оставлены. Мы соединились с Богом, и ничто не может разлучить нас с Ним.