Моя жизнь — это ряд вопросов — почти 65-летний ход вопросов «почему» и «как долго», которые в большинстве своем встречаются с божественной тишиной. Бог никогда не шептал мне Своих тайн. Я думаю, потому что Его причины, отвечающие моим вопросам, были бы непостижимыми, даже если бы были объяснены (Втор. 29:29; Ис. 55:8-9; Рим. 11:33-34). Это оставило для меня множество тайн, исполненных плача и вызовов веры.
Возьмем мой неизлечимый с медицинской точки зрения рак четвертой стадии. Врачи не дают мне надежды на ремиссию без рака. Они с самого начала настаивали, что мой рак не исчезнет. Лечение может приостановить его, но если Бог не вмешается (мое мнение, а не их), мой рак в конце концов поглотит меня. Это только вопрос времени.
Но это дополнительный вопрос: когда это произойдет? Этот вопрос создает острую психологическую травму для многих, кто сталкивается с тем, что и я. Чрезвычайно тревожно иметь неизлечимый рак, который, хотя на мгновение затихает, неизбежно повлечет за собой смертельный шум. Это не если, а когда.
Если чье-то сердце не сосредоточено на Боге, зловещее, открытое «когда?», то оно будет смущать разум. Это может испортить разум, даже если сердце сосредоточено на Боге. Мы можем выбрать не думать об этом. Мы можем думать об этом только в состоянии постоянного страха или жалости к себе. Или мы можем думать об этом таким образом, чтобы побуждать нас, хоть и шатко, доверять Богу и поклоняться Ему.
В одной лодке
Я умру от этого рака (или чего-то другого), но я не знаю, когда. Так же и все умрут от чего-то другого (или от этого рака), и они тоже не знают когда.
Мы все в одной лодке.
За исключением того, что на моей стороне лодки вещи кажутся чуть менее подходящими для мореходства. Прогнозы врачей и средние показатели продолжительности жизни говорят, что мое «когда» будет на 6-8 лет моложе, чем у большинства американских мужчин, и по крайней мере на 10 лет моложе, чем у моего папы.
Я был бы глубоко встревожен этим, если бы не знал, что Бог абсолютно справедлив и свят. Он никого не обманывает, и я верю Ему в этом. Но все же.
Живущая смертность вздыхающая печаль
В последнее время я часто вздыхаю, особенно когда до меня доходит, что смерть уже во мне. Это осознание будет неизменно сопровождаться горем во всем, что я чувствую и делаю с этого момента.
Каждый живущий с хроническими страданиями что-то об этом знает. Вздыхающая печаль обозначает тех, кто каждое утро просыпается с тем же горем, потерей, изменой, несправедливостью, болезнью, разводом, финансовыми трудностями и зависимостью. Это означает следствие неправильного выбора, с которым они проснулись вчера.
Момент боли – это одно. Боль, которой не видно конца, – это совсем другое. Это своего рода непрерывная боль, из которой давно возникли «почему» и «как» святых.
Момент боли – это одно. Боль, которой не видно конца, – это совсем другое.
Было бы глупо оплакивать простуду шестимесячной давности. Это конец, и смирись с этим. Но что, если эта простуда останется и будет встречать вас каждое утро до конца жизни одними и теми же насморками, головной болью и жжением в глазах? Что, если бы вы никогда не чувствовали себя хорошо?
Это мой рак. Внутри живут грех и живет смерть, и у меня есть и то, и другое. Я учусь, как справляться, но, несмотря на все мои усилия, я не могу полностью «преодолеть это». Как пережить то, что еще не кончилось?
Хронические больные хотят, чтобы другие поняли это. Благонамеренные «утешители» часто побуждают страждущих к большей вере и преодолению того, в чем они находятся. Но они не учитывают, что люди все еще плачут, потому что это все еще больно.
Между стонами и надеждой
Я знаю, что у меня есть радостная надежда на Иисуса, но жизнь на земле по-прежнему полна стона (Рим. 8:22-23). Да и как может быть иначе, учитывая все то, что сломано? Не существует христианской пыльцы фей, достаточно сильной, чтобы поднять мое тяжелое стонущее сердце и отправить его лететь в счастливую страну за тридевять земель, которую я создал себе сам. Жизнь слишком болезненна для этого.
Да, Евангелие и любовь суверенного Бога означают, что печаль не должна сделать меня ожесточенным или прогнать всякое мужество и надежду. И да, я действительно могу сказать, что всегда утешаюсь. Но я, тем не менее, печалюсь (2 Кор. 6:10). Печаль всегда кажется лишь миллисекундой вздоха, словно навязчивый призрак, скрывающийся в тенях, подкрадывающийся ежесекундно.
Это помогает напомнить себе, чтобы я не удивлялся своим испытаниям, потому что путь к вечному Царству Небесному отмечен «многими скорбями», и Бог проведет меня через них (Деян. 14:22; 1 Пет. 1:6-7; 4:12-13 ;5:6-11).
Полезно помнить, что я получил все духовные благословения во Христе и не могу быть отделен от Его любви (Рим. 8:35-39; Еф. 1:3-14).
Евангелие и любовь суверенного Бога означают, что печаль не должна сделать меня ожесточенным или прогнать всякое мужество и надежду.
Полезно вспомнить, что я непобедим, пока Божьи цели для моей жизни не будут исполнены. Пока каждое доброе дело, приготовленное для меня, не будет действительно сделано, моя жизнь не будет завершена (Еф. 2:10).
И полезно помнить, что когда моя жизнь закончится, даже тогда она не будет завершена. Страстная пятница и Пасха гарантируют надежду на будущее – надежду, благодаря которой следует жить, любить и служить, независимо от моего прогноза (1 Кор. 15:50-58).
Важнее, чем почему или когда
В свои лучшие дни я знаю, что вопросы «почему» или «когда» меня не беспокоят. Одному Богу известно. Меня должен волновать только один вопрос «что»: «Господи, кем Ты хочешь, чтобы я был, что делал и чем наслаждался? Какими должны быть объекты моего слушания, изучения, сетования, любви, смеха и взглядов в оставшееся время?»
Так я думаю в свои самые лучшие дни. В другие дни я тихонько плачу в кресле, борюсь с отчаянием, побеждаю страхи, тушу пылающие стрелы сатаны и продолжаю верить, что могучие руки нашего Спасителя будут удерживать мою лодку на плаву, пока Он благополучно не высадит меня на золотой берег небес, где больше не будет вздохов и смерти.
Думаю, что в этой борьбе, страхе и надежде я не одинок.