Я учусь тому, что чем больше я изучаю Евангелие, тем больше убеждаюсь в том, как мало я его понимаю. На каждый сантиметр, полученный в понимании Евангелия, я получаю метр, видя, как мало я его понимаю. Я заглядываю за край благодати и вижу новый стометровый обрыв, который позволяет мне также увидеть, что обрыв простирается еще на километр дальше.
Существует целая психологическая подструктура, которая благодаря Грехопадению представляет собой почти постоянный выброс рычагов отношений, нагнетания страха, нервозности, подсчета очков, невротического контроля, нагнетающих тревогу глупостей, которые я не столько говорю или даже думаю, сколько вдыхаю. Вы можете почувствовать этот запах на людях, хотя некоторые из нас умеют его скрывать. И я все больше и больше убеждаюсь, что если проследить этот фонтан торопливости во всех его разнообразных проявлениях до самого корня, то можно обнаружить не детские трудности, не типологию Майерс-Бриггс и не фрейдистские импульсы. Вы обнаружите дефицит Евангелия. Все беспокойства, дисфункции и обиды – это естественный плод жизни в ментальной вселенной Закона. Евангелие действительно приносит покой, целостность, расцвет, шалом – то экзистенциальное спокойствие, которое на короткие, по-евангельски разумные мгновения оседает на вас и позволяет вам на мгновение увидеть, что во Христе вы действительно непобедимы. Вердикт действительно вынесен, ничто не может коснуться вас.
С другой стороны, жизнь по закону, которую, как мы все считаем, мы на самом деле не исполняем (эти глупые галаты!), является глубокой, тонкой и повсеместной. Более глубокой, чем те моменты, о которых иногда говорит самосознание праведности по делам. Эти моменты самопознания действительно являются дарами благодати, и их нельзя игнорировать. Но они являются лишь видимой вершиной невидимого айсберга. Это поверхностные симптомы. Законничество (в Гал 3:10 Павел употребляет фразу, буквально, «утверждающиеся на делах закона») по своей природе незаметно, потому что оно для нас естественно, а не противоестественно. Ощущение нормальности.
Но Евангелие призывает нас поверить в невероятное – лучезарное солнце Божьей благосклонности сияет надо мной, и хотя тучи моих грехов и неудач могут омрачать мои ощущения этой благосклонности, она не может быть уменьшена так же, как крошечное, неясное облачко не может угрожать существованию солнца. Солнце сияет. Оно не может перестать. Облака, не облака – грех, не грех – солнце светит мне. Из-за другого.
Господь смотрит на Своих детей с совершенно непоколебимой привязанностью. На каком-то уровне, как мне кажется, в отцовском сердце Бога существует некое измерение привязанности, которое включается именно тогда, когда Его дети терпят неудачу. Я не утверждаю, что чем больше мы грешим, тем больше Он нас любит. Но по аналогии с человеческим отцовством, которое я знаю изнутри как отец троих детей, я могу сказать, что какая-то скрытая часть моего сердца включается, когда я вижу, как грешит мой сын. Возможно, это относится и к Господу. Самые удивительные вещи мы читаем у ветхозаветных пророков, когда они пытаются найти язык, чтобы изобразить хесед Яхве, Его любовь по завету. Его сострадание «становится теплым и нежным» – вспомните, как после рассказа о духовном блуде (не верности) Израиля мы читаем об этом в книге Осии.
Будь тем, кто ты есть
Как странно устроено Евангелие. В одном смысле я не восстановлен. Как это болезненно очевидно. Грех цепляется, слабости и недостатки налицо. Беспокойство, гнев, идолопоклонство. Но в другом, более глубоком смысле я восстановлен. Совершенно, уже восстановлен. Simul justus et peccator. Глубокая магия с незапамятных времен. Это действительно так.
В соответствии со всей полнотой новозаветного учения, последнее теперь определяет меня. Это фундаментальная реальность, определяющая мое существование. Новое рождение, новая жизнь. Вечная жизнь, как говорит Иоанн, – жизнь Грядущего Века, Нового Царства – уже началась для меня. Эсхатон, о котором мечтали пророки, уже наступил. И верой, а не зрением, я был в него вовлечен. Оправдан: мой суд последнего времени уже состоялся, и вердикт был оправдательным, потому что я во Христе, на кресте Которого был вынесен приговор последнего времени. В середине истории, а не в конце. Поэтому восстановленный Дейн Ортлунд превосходит, возносится, поглощает невосстановленного Дейна Ортлунда. А не наоборот.
Как христианин я нахожусь в процессе приведения своего самоощущения, своей Личности с большой буквы «Я», эго, своего бурлящего внутреннего мира, наполненного паникой и беспокойством, возникающим из-за дефицита Евангелия, в соответствие с более фундаментальной истиной. Ричард Хейс в книге «Моральное видение Нового Завета» утверждает, что суть новозаветной этики заключается в словах «Будь тем, кто ты есть». Так оно и есть. Вы и есть это новое существо, в основе своей соединенное со Христом. Так что проснитесь завтра и сделайте все, что нужно – с Библией, пением, молитвой, размышлением, другом, прослушиванием проповеди, прогулкой по кварталу – сделайте все, что нужно, чтобы начать свой день в евангельском согласии. Уильям Халм, лютеранский профессор и душеопекун, в книге «Пасторская забота и душеопекунство» (Augsburg, 1981) пишет, что Евангелие позволяет нам привести наше субъективное чувство вины в соответствие с нашим объективным избавлением от вины.
Я грешник. Я грешу. Не только в прошлом, но и в настоящем. Но во Христе я не грешник, а очищенный, цельный. И когда я вхожу в свой день с душевным спокойствием из-за этого бесплатного дара очищения, я обнаруживаю, что на самом деле, странно, поразительно – я начинаю жить практически тем, чем я уже являюсь позиционно. Мне нравится любить других. Это требует усилий, требует отрезвления страданиями. Но любовь не может не разгораться от евангельского покоя.
Как вы можете препятствовать этому? Покайтесь в том, что у вас мало представлений о Божьей любви, что вы не желаете принять искупительную работу Христа целиком. Покайтесь и позвольте Ему любить вас.