Ницше в своей книге «Антихрист» писал: «Что есть добро? Все, что усиливает в человеке чувство власти, волю к власти, саму власть».
Это яркий пример того, что Августин назвал «городом людей» и «любовью к себе, вплоть до презрения к Богу», что резко контрастирует с «любовью к Богу, вплоть до презрения к себе, [которая] создала небесный город». Ницше знал, что представляет противоположное видение человечества и общества, отсюда и название его книги.
В то время как видение Августина об обществе, сформированном небесным городом, все еще оказывает влияние как на левую, так и на правую часть политического спектра Америки, мы в значительной степени становимся все более и более детьми Ницше. Он стал нашим учителем.
Вот три динамики влияния философии Ницше на нашу сегодняшнюю политику и несколько предложений о том, как живущие для небесного города могут реагировать на политический мир, находящийся под его влиянием.
Жажда власти
Ницше учил герменевтике (способу видения мира), основанной на власти: «Моя идея состоит в том, что каждое конкретное тело стремится стать хозяином всего пространства, расширить свою власть (свою волю к власти) и отбросить все, что ему сопротивляется».
Левые политические силы все чаще видят мир именно так. Они стремятся к выравниванию дисбаланса власти и продвижению свободы путем устранения препятствий на пути социальных групп, не обладающих властью. Эти цели могут быть достойны восхищения, но наряду с ними возникли теории, уходящие корнями в философию Ницше и Маркса, которые рассматривают людей через пересечения власти и выступают за изменение динамики социальной власти на противоположную.
И хотя правые могут считать себя оппозицией такому подходу, рост популизма говорит об обратном. Для Ницше воплощением воли к власти был Übermensch (Сверхчеловек или Супермен), который олицетворял идеалы, которые мы сейчас видим в популистских лидерах.
Популизм изображает «народ» (populus) как ослабленный коррумпированной властью – «элитой» на вершине общества – и теми, кто приходит в него извне. Сложные социальные проблемы обычно сводятся к этому нарративу коррупции и ослабления, а Übermensch – единственный человек, который «говорит все как есть», предлагая навести порядок и восстановить силу народа. Если это звучит знакомо, значит, так оно и есть.
Даже когда это имеет какое-то объяснительное значение, взгляд на вещи через линзы власти не может наметить конструктивный путь вперед. Власть сводит все к игре с нулевой суммой. Нам стоит задуматься о кровавых режимах XX века, которые, будь то под влиянием Ницше или Маркса, видели мир именно таким образом.
Евангелие – это герменевтика любви, а не эгоистичной власти. Основополагающая реальность во вселенной – Христос, который, «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Фил. 2:6-7). Христос положил Свою жизнь ради других, возлюбив нас в высшей степени через Свою жертву на кресте. Христиане должны отказаться от менталитета «победа любой ценой» и «победители и проигравшие». Любить других – не значит соглашаться с ними во всем; напротив, любовь – это стремление к их благу, что может потребовать вежливого несогласия. Однако, когда мы видим мир через призму любви, мы можем представить себе будущее взаимного процветания для всех, а не только для победителей.
Искажение истины
Одна из проблем власти – искажение истины. Ницше писал в своих Записках: «Против того позитивизма, который останавливается перед явлениями, говоря: «Есть только факты», я должен сказать: нет, именно фактов не существует, есть только интерпретации».
Евангелие Иисуса Христа – это герменевтика любви, а не власти.
Для Ницше «истиной» была интерпретация группы, стоящей у власти. Это порождает герменевтику подозрительности. Если политики говорят о «процветании общества», мы не думаем, что они имеют в виду то, что говорят; это просто риторическая маска, которая манипулирует людьми, заставляя их верить тем, кто хочет увеличить свою власть.
И дело не только в политиках – мы также становимся подозрительными по отношению друг ко другу. Это подрывает отношения и саму основу гражданского диалога. Мы должны быть встревожены ростом фальшивых новостей, размыванием границ между сообщениями и комментариями к новостям, эхо-камерами в социальных сетях и тем, что обе стороны политического спектра используют тактику, которая когда-то была характерна для пропаганды в тоталитарных режимах.
Апостол Иоанн описывает Иисуса как «полного благодати и истины» (Иоанна 1:14). Его благодать и истина полностью раскрылись на кресте, где сошлись объективная и упрямая «правда» о нашем грехе и Его удивительная благодать.
Когда мы верим в это, мы можем быть милосердными по отношению к другим, стремясь к истине. Мы можем стремиться видеть в них лучшее, но при этом не быть наивными: если грех и наша склонность к обману настолько серьезны, что Иисус должен был умереть, как мы можем быть наивными? Но если Иисус умер, чтобы оказать нам милость, как мы можем не быть милосердными? Милосердие будет выглядеть как стремление понять других и наладить хороший диалог, но не потому, что у людей никогда не бывает скрытых мотивов, а потому, что мы достаточно защищены во Христе, чтобы не поддаваться цинизму.
Разрушение морали
Подобно искажению истины, герменевтика власти релятивизирует мораль. Мораль рассматривается как просто ценности, которые власть имущие навязывают другим. Ницше писал: «Различия моральных ценностей возникли либо в правящей касте, приятно сознающей свое отличие от управляемых, либо среди управляемого класса, рабов и иждивенцев всех мастей».
Из этого Ницше сделал вывод, что иудео-христианство – это «рабская мораль», которая вредна, поскольку ослабляет общество. Точно так же сегодня в значительной части левых политических сил иудео-христианская этика, такая как права нерожденных и инвалидов (и все чаще права пожилых людей), фиксированная реальность биологического пола и христианские сексуальные нормы, рассматриваются не просто как устаревшие, но и как опасные, тормозящие наше движение к «прогрессу».
Однако релятивизация этики захватывает и большую часть правых, которые слишком склонны не замечать недостатки характера популистских лидеров и используют агрессивную и ксенофобскую риторику, описывая тех, кто находится под их политическим прицелом. В Великобритании (мой родной контекст) в 2018 году Борис Джонсон назвал мусульманок, носящих бурки и никабы, похожими на «грабителей банков» и «почтовые ящики», вызвав гнев либералов, но укрепив свою привлекательность для популистской базы. Аналогичные примеры можно найти в США в течение двух последних политических циклов.
Как мы можем реагировать? Если мы живем для небесного города, отмеченного любовью к Богу и другим людям, то мораль никогда не может быть просто функцией власти; власть должна служить любви и процветанию человечества. Это не означает, что мы можем ожидать от людей согласия с христианской моралью, но мы должны быть уверены, что христианская этика – это путь к процветанию, а не опасность.
Если мы живем ради небесного города, отмеченного любовью к Богу и другим, мораль никогда не может быть просто функцией власти.
В то же время мы должны остро осознавать страшную иронию, что это подрывает наше свидетельство, если мы закрываем глаза (или даже оправдываем) на моральные промахи политиков, которые в некоторых областях отстаивают иудео-христианскую этическую позицию. Смирение, мягкость, самоконтроль, честность и милосердие заслуживают похвалы в лидерах, с которыми мы не согласны. Точно так же гордость, агрессия, гнев, лживость и самовозвеличивание должны вызывать сожаление и осуждение в лидерах, даже в тех, чью политику мы поддерживаем.
Любовь, а не власть
Нам стоит прислушаться к предостережению и увещеванию Августина:
В то время как одни упорно пребывали в том, что было общим благом для всех, а именно в Самом Боге, в Его вечности, истине и любви, другие, прельстившись собственной силой, как будто они могут быть сами себе благом… возгордились, обманулись, стали завидовать. Таким образом, причина блаженства добрых людей заключается в приверженности Богу.
Или, как говорит Михей: «О, человек! сказано тебе, что́ — добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8).