«Я собираюсь прочитать несколько книг и доказать, что вы ошибаетесь!»
Молодой человек, сказавший это, был американским студентом по обмену в классе сравнительных религий, который я веду в университете в Праге, Чешская Республика. Мы проходили курс по постмодернистскому религиозному релятивизму. Я потратил большую часть 90 минут на изложение ряда аргументов, показывающих, что релятивизм не имеет никакого интеллектуального смысла и фактически нетерпим к религиозной вере, если эта вера не является релятивистской («Все пути ведут к Богу»).
Все это не имело значения для этого молодого человека. Важно было то, что релятивизм имел для него смысл, и поэтому, какими бы ни были его логически фатальные недостатки, он все равно был верен – для него. Он считал, что свобода и хорошая жизнь тесно связаны с тем, что он видит мир именно таким образом. Если вам доводилось обсуждать вопросы религии и духовности с человеком, который смотрит на жизнь иначе, вы понимаете, о чем я говорю.
В наше время людей, кажется, труднее переубедить; они думают, руководствуясь своими страстями. Однако это не значит, что доказательства и аргументы бесполезны – посмотрите, как внимательно люди следят за исследованиями климатического кризиса и пандемии и соответствующим образом корректируют свой образ жизни. Но когда дело доходит до окончательных убеждений, они кажутся странно защищенными от рациональной аргументации. Их «подвальный уровень» мировоззрения реагирует по-другому, и поэтому нужен другой подход.
Значит ли это, что апологетика бесполезна? Покойся с миром, апологетика? Нет, но это означает, что нам нужно пересмотреть узкий диапазон, который обычно использует апологетика. Большинство христиан определяют апологетику (если они вообще знают, что это означает) как «рациональное убеждение кого-либо в истинности христианской веры с помощью аргументов и доказательств». Такой подход слишком близорукий, поскольку он не учитывает более широкий контекст, в котором люди убеждаются и формируют свои убеждения.
Например, в Псалме 33:9 не говорится: «Соедините вместе ряд логических предложений и поймите, что существование Господа логически непротиворечиво и подкреплено эмпирическими доказательствами». Здесь говорится: «Вкусите и увидите [оба слова чувственного восприятия], как благ Господь [то есть Его характер надежен и прекрасен]». Недостаточно, чтобы Евангелие воспринималось как истина; оно должно восприниматься и ощущаться нашими собеседниками как глубокое добро, как видение реальности, дающее жизнь, прекрасное и дающее надежду. Другими словами, наша апологетика нуждается в воображении.
Определение воображения
Что такое воображение, этот стержень апологетики? В своей книге «Оазис воображения» я описываю воображение как:
человеческую силу, которая ориентирует нас – разум и тело – в мире, через который мы воспринимаем и творим. Оно ориентирует нас как индивидуально, так и коллективно, поэтому мы можем говорить о «коллективном воображении» или «воображаемом ландшафте». Воображение вдохновляет нас на творчество, оно окрашивает наш опыт восприятия мира и наши представления о реальности. Воображение служит посредником: мы формируем наш мир через него, и через него наш мир формирует нас.
Воображение – это то, на что Павел ссылается в своей прекрасной молитве в Послании к Ефесянам 1 как на «очи сердца» (ст. 18), линзы, через которые мы видим и чувствуем мир и из которых мы творим в этом мире.
Некоторые христиане относятся к воображению с подозрением или вовсе игнорируют его. Многие считают воображение одноразовой принадлежностью жизни, чем-то для детей и художников, без чего остальные могут прекрасно обойтись. Это как аппендикс: орган, который есть, но не нужен. Богослов Тревор Харт писал, что воображение меньше похоже на аппендикс и больше на кровеносную систему человека. Оно так же глубоко вплетено в наше существование, как сердце, артерии и вены, и без него мы чахнем.
Почему нам нужна образная апологетика
Один из симптомов истощенного воображения – отсутствие надежды, которая в наши дни особенно в дефиците. Я просматриваю мемы, чтобы узнать, что люди (по крайней мере, обитатели этого конкретного уголка социальных сетей) думают и чувствуют о жизни. Я замечаю тенденции, «вайб», глубоко пропитанные отчаянием от состояния мира, будь то собственная неблагополучная семья, романтические неудачи, политика, климат или экономика. Отчаяние проникает глубоко. Есть такой жанр мемов, который в шутку прославляет смерть и самоубийство.
Доктор: «Вам осталось жить всего две недели».
Я: «Обещаете?»
Людям, особенно молодым, нужна надежда. Но это должна быть достоверная надежда, которая объединяет наших нехристианских друзей не только как истинная, но и как отвечающая их самым сокровенным желаниям. Математик и апологет XVI века Блез Паскаль знаменито сказал: «Люди презирают религию; они ненавидят ее и боятся, что она истинна». Чтобы исправить это, мы должны начать с того, что показать, что религия не противоречит разуму; что она почтенна, чтобы внушить уважение к ней; затем мы должны сделать ее любимой, чтобы заставить хороших людей надеяться, что она истинна; наконец, мы должны доказать, что она истинна».
Мы концентрируемся исключительно на «истинной» части и пренебрегаем «приятной». Наша цель должна заключаться в том, чтобы наши собеседники настолько сильно прониклись тем, чем мы делимся, что в глубине души подумали: «Эх, как бы я хотел посмотреть на мир глазами этого человека. Я хочу быть способным любить окружающих меня людей такой же любовью». Мы не должны общаться только умом, с помощью интеллектуальных аргументов. Мы должны соединиться с сердцем, страстями и желаниями через воображение. Это более высокая задача, чем та, к которой мы обычно стремимся в апологетике.
Мы должны переосмыслить наше определение апологетики, чтобы включить в него более образные аспекты, такие как искусство и поэзия. Попробуйте примерить это определение: Апологетика – это искусство представления видения реальности, основанного на Боге Библии, которое находит отклик у неверующих как глубоко истинное, прекрасное и доброе, в то же время вооружая христиан отвечать на конкурирующие видения реальности с благодатью и убежденностью.
Обратите внимание, что грань между апологетикой и образным, художественным и поэтическим творчеством нечеткая – потому что так и должно быть. Убеждение кого-либо в постхристианской культуре глубоко связано с отношениями (мы сами должны быть добрыми и хорошими) и захватывает воображение. Она представляет видение мира, которое резонирует с заблудшими, видение, на которое они могут опереться как на доброе и прекрасное. Чтобы сделать это хорошо, необходимо воображение.
Как задействовать воображение в апологетике
Вера христианина или нехристианина вытекает из воображаемого понимания того, как устроен мир и каким он должен быть, и является его выражением. Апологетика должна обращаться к воображению.
Как мы можем это сделать? Как нам убедить воображение в постхристианской культуре?
Во-первых, мы должны отказаться от одержимости культурными войнами, которые так эффективно вызывают недовольство у нехристиан (и бывших христиан). Мы можем не всегда соглашаться с моральными установками главенствующей культуры, но мы должны осознавать свою культурную позицию. Наши друзья-нехристиане в первую очередь нуждаются в Иисусе. Отношение и подход, направленные на покорение из страха за моральные устои нации, слишком часто только ставят препятствия на пути тех, кто больше всего нуждается в Иисусе. Мы должны быть миссионерами, а не воинами против нашей культуры. Мы не должны отказываться от библейской нравственной позиции, но наши друзья-нехристиане должны интуитивно знать, что мы любим их и заботимся о них, что наше представление о хорошей жизни включает их.
Во-вторых, апологетика должна восстановить доктрину общей благодати: идею о том, что в культуре, созданной нехристианами, можно найти добро, истину и красоту. Будьте готовы оценить некоторые аспекты светских произведений культуры, ведь это наша точка соприкосновения, место, где находят отклик нехристианские сердца. Конечно, будут элементы, которые вы должны критиковать. Но прежде чем критиковать, найдите места, где нехристианские и христианские сердца находят общий язык, и найдите более глубокое значение этих мест с точки зрения христианского воображения.
В-третьих, осознайте, что одного участия в нехристианской культуре недостаточно. Мы должны стать лучше в том, чтобы вносить позитивный вклад в культуру в целом, особенно через искусство и развлечения. Хотя культура строится тысячей различных способов, церкви должны намеренно инвестировать в творческих людей на своих скамьях. Десятилетия недостаточного инвестирования привели к появлению христианской субкультуры, чьи произведения слишком часто являются сентиментальным китчем или манипулятивной пропагандой. Мы в значительной степени отказались от нашего эстетического свидетельства перед наблюдающим миром.
Недостаточное инвестирование также привело к тому, что творческие люди чувствуют себя нежеланными в наших церквях. Креативщики нуждаются в церквях, которые любят и поддерживают их, пока они выполняют трудную работу по взаимодействию между церковью и миром, обращаясь к коллективному воображению постхристианской культуры и пытаясь «насадить оазисы», произведения, которые будоражат воображение как христиан, так и нехристиан, освежают, бросают вызов, утешают и провоцируют – произведения, которые открывают пространство для разговора о вещах, которые имеют наибольшее значение.
На практике это может выглядеть как проведение вечеров обсуждения фильмов, беседы с друзьями о том, что производит фурор в популярной культуре, или поощрение начинающих художников в церкви. Какую бы форму это ни принимало, давайте расширим наше представление о том, что является эффективным христианским убеждением. Еще раз… с чувством.